МЕРЛОПОНТИ МОРИС (1908 1961)

французский философ, представитель феноменологии и экзистенциализма. Профессор философии в Коллеж де Франс, профессор детской психологии в Сорбонне. Испытал влияние идей гештальтпсихологии, Гуссерля, Хайдеггера, Сартра. Главные темы творчества М.-П. специфичность человеческого бытия как открытого диалога с миром; характер и механизмы *жизненной коммуникации* между сознанием, поведением человека и предметным миром; присутствие и конституирование в опыте экзистенции фундаментальных смыслообразующих структур и содержаний, организующих опыт как целостность и мир как конкретную ситуацию; способы феноменологического анализа и прочтения интенциональной жизни сознания и экзистенции и др. При рассмотрении специфики существования субъективности и ее отношений с миром М.-П. отвергает как *реализм* (отождествляя его с эмпиризмом и механицизмом, редуцирующим следствие к причине, *материально взятому стимулу* и объясняющим жизнь сознания *действием социологической или физиологической каузальности*), так и *критическую философию* (классический трансцендентализм, философию рефлексивного анализа). Последнюю философ упрекает в сосредоточении на анализе *возможного* (*чистого*) сознания, или *чистых сущностей сознания*, и игнорировании проблемы *непрозрачности* и сопротивляемости мира, онтологической устойчивости и конститутивности феноменального слоя, разнообразия фактических модусов сознания. Выдвигая требование *придать конечности позитивное значение*, М.-П. ставит своей целью исследовать человеческий опыт в реальном синкретизме рационального (необходимого) и случайного, в его историчности и действительной неоднородности, со всеми его *случайными содержаниями* и тем, что в нем считается *бессмысленным*. Человек с необходимостью является *взглядом* на ситуацию, продуцированием ее смысла (значения), что позволяет ему преодолевать созданные структуры, производить новые, отвергать наличное и *ориентироваться по отношению к возможному* (*Структура поведения*, 1942). Ввести в сознание * коэффициент реальности* и трансформировать трансцендентальную философию посредством интегрирования в ее корпус *феномена реального* М.-П. предполагает на пути разработки феноменологической идеи сознания как *сети значащих интенций*, то прозрачных для самих себя, то скорее переживаемых, чем познаваемых. Анализ онтологически первичных *синтезов* опыта, выявление продуктивной деятельности дорефлексивных и допредикативных его форм позволяет, по мнению философа, *растянуть* интенциональные нити, связывающие нас с миром, прояснить их и показать тем самым, как происходит *встреча*, *наивный контакт* человека с миром, как рождается, конституируется смысл в глубинах дорефлексивного опыта экзистенции. Именно перцептивный опыт в его *перспективизме* (акт восприятия всегда выполняется *здесь и теперь*, т.е. в определенной перспективе, которая обусловлена местом, телом и прошлым опытом человека, задающими ему его *ситуацию*, *точку зрения*) является, по мнению М.-П., тем *типом первоначального опыта человека*, в котором конституируется *реальный мир в его специфичности*. Философское же Я не должно позволять фактическим условиям *действовать без его ведома* (*Науки о человеке и феноменология*, 1954). Философская рефлексия должна стать более радикальной, делая себя причастной к *фактичности иррефлексивного* и проясняя свои собственные основания и истоки; она должна *поставить сознание перед его иррефлексивной жизнью в вещах*, перед его собственной историей, которую оно *забыло*. *Феноменология восприятия* (1945) М.-П. есть попытка найти ответ на вопрос: *где рождается значение?*. Анализ опыта тела воспринимающего субъекта, его навыков показывает нередуцируемость смыслов феноменального слоя сознания и доказывает его фундаментальный онтологический характер. Феномены, которые интеллектуалистская философия сводила к *простому заблуждению*, должны быть прочитаны в качестве *модальностей и вариаций тотального бытия*, считает М.-П. Истолкование этого *слоя живого опыта*, через который первоначально даны субъекту вещи, мир, Другой, позволит понять систему *Я Другой вещи* в стадии становления, т.е. *раскрыть действительную проблему конституирования*. В понятии экзистенции М.-П. стремится реинтегрировать психическое и физиологическое. *Первоначальная операция означивания* осуществляется в пространстве феноменального тела (лишь в абстракции двумя полюсами которого являются субъект и мир) как *значащего ядра*, *узла живых значений*. Тело порождает смысл, проецируя его на свое материальное окружение и определяя тем самым горизонт экзистенциального пространства человека, его возможности понимания мира, других и себя самого. Тело открывает субъективности мир, располагая ее в нем. Этот третий, по мнению М.-П., род бытия между *чистым субъектом* и объектом трактуется как *застывшая экзистенция*, а экзистенция как *постоянное воплощение*. Перцептивное сознание всегда *засорено* своими объектами, оно увязает, застревает в них, имеет свое *тело* в культуре, истории, прошлом опыте человека. Характеризуя сознание одновременно как спонтанность и отложения в нем прошлого опыта, М.-П. делает вывод об *анонимности тела*, невозможности *абсолютно центрировать* экзистенцию, наличии деперсонализации в центре сознания, относящейся не только к генезису мысли субъекта, но и к ее смыслу. Не прозрачная для сознания интенциональность тела, синтезирующая опыт, *дологическое единство телесной схемы* такие описания процесса конституирования опыта и значения дает М.-П. Вместе с тем, его *философия двусмысленности* пытается сохранить идею открытости ситуации, экзистенции как *движения принятия фактов на себя*. М.-П. стремится задать движение означивания одновременно как *центробежную и центростремительную силу* и заявляет о предпочтении неоспоримого понятия опыта* неоднозначному понятию *сознание*. В последний период творчества М.-П. занимался поисками оснований самого перцептивного опыта, истоков и механизмов изначальной включенности человека (как телесности) в мир, свидетельством которой и является перцепция. Задаваясь вопросом: *как наш опыт открывает нас тому, что не есть мы?*, он замышляет разработку онтологии, которая дала бы новое понимание внутреннего и внешнего, субъективного и объективного, перцепции (не являющейся ни объектом, ни *операцией* субъекта, как бы его ни интерпретировали, но представляющей собой *архетип первоначальной встречи*) и *плоти* (отсутствующего в предшествующей философии предельного понятия, не составляемого соединением тела и духа, этих двух субстанций, но являющегося *элементом*, *конкретной эмблемой* некоего *общего способа бытия* (*Видимое и невидимое*, 1964). Понимая философию как *разъяснение человеческого опыта*, М.-П. уделяет большое внимание также анализу проблем политики; литературы и искусства; истории и методологии ее понимания; интерсубъективности и онтологии исторического праксиса; языка, его природы, истории и патологии. В разработке проблем истории и языка М.-П. опирается на идеи структурной лингвистики и структурной антропологии. Он исходит из различения языка *сказанного* (закрепившегося в сложившихся формах выражения и, в качестве такового, представляющего собой определенный порядок и систему) и *говорящего* (речевой практики, живого, подвижного, творческого языкового акта, в котором осуществляется трансцендирование, преодоление говорящим субъектом наличных значений, *к чему его побуждает происходящий вокруг него износ слов*). Язык для М.-П. есть *динамическая реальность*, неустойчивая совокупность наличных (общепризнанных) и нарождающихся значений, открытое предприятие говорящих субъектов, *которые хотят понимать и быть понятыми*. Анализ отношений между языком и мыслью, словом и его смыслом (значением, которое должно поддерживаться *всеми другими словами*, т.е. гештальтом языка, языком как целым, тотальностью) и др. позволяет М.-П. говорить о *перспективном* характере смысла: смысл слова *находится не позади, а впереди*, он *не является с необходимостью результирующей всех предыдущих смыслов*. Соответственно, история языка, которая для М.-П. является лишь одним из примеров *всей истории в целом*, исследуется им как принципиально незавершенное стремление к обретению и расширению смысла. Создание новых языковых форм, сменяющих омертвевшие, это непредсказуемое переплетение *случайностей и порядка*, *одновременно случайное и логичное движение вещей*. Таким образом, идет ли речь о человеке и его теле, или о мире, истории, языке, искусстве и др., экзистенциальная феноменология М.-П. рассматривает их через анализ динамического слияния (сращивания, переплетения, взаимопревращения) субъективного и объективного, внешнего и внутреннего, воспринимающего и воспринимаемого, видящего и видимого, смысла и бессмыслицы, логики и случайного. При анализе *этой странной системы взаимообмена* в результате которого *вещи и мое тело сплетены в единую ткань*, ибо я изнутри участвую в артикуляции Бытия, экзистенциальная феноменология М.-П. пытается понять эту артикуляцию Бытия в стадии зарождения и оформления и, в этом онтологическом контексте, осознать: что значит воспринимать, осмыслять, ощущать, представлять, видеть? Философские идеи М.-П. продолжают оказывать влияние на представителей феноменологии, герменевтики и постструктурализма. Другие работы М.-П.: *Гуманизм и террор* (1947), *Смысл и бессмыслица* (1948), *Язык несказанного и голоса молчания* (1952), *В защиту философии и другие эссе* (1953), *Приключения диалектики* (1955), *Знаки* (1960), *Око и дух* (1961), *Проза мира* (1969). [См. также Плоть мира, *Око и дух* (Мерло-Понти), *Феноменология восприятия* (Мерло-Понти).]