ТОМ РЕНЕ ФРЕДЕРИК (Р. В 1923)

французский математик и философ, создатель математической теории катастроф. Т. профессор Университета Страсбурга, член Парижской Академии наук с 1976. Основные направления научных интересов алгебраическая топология, дифференциальная топология. По направлению и стилю своих исследований Т. близок к группе Бурбаки. Основные работы: *Стабильность структур и морфогенез. На пути к общей теории модели* (1972), *Теория катастроф: ее прошлое состояние и будущие перспективы* (1974) и др. Математическая теория катастроф в своих основаниях имеет труды Пуанкаре но теории бифуркаций динамических систем, восходящих к его докторской диссертации (1879), и развитая Андроновым и Уитни по теории особенностей гладких отображений. Как утверждал В.И.Арнольд в книге *Теория катастроф*, математическое описание мира основано на *тонкой игре непрерывного и дискретного. Дискретное более заметно*, а функции, *как и живые существа, характеризуются своими особенностями* (П.Монтель). Порождение дискретных структур непрерывными описывается категориями *катастрофа*, *бифуркация*, *особенность*. Катастрофа скачкообразное изменение (внезапный разрыв) динамической системы в ответ на плавное изменение условий внешней среды. Бифуркация (раздвоение) качественная перестройка (метаморфоза) объекта динамической системы при изменении регулирующего его параметра. Теория особенностей (по Уитни) обобщение исследований функций на минимум и на максимум, где сами функции заменяются отображениями (наборами функций многих переменных). Применения теории катастроф Т. имеют основополагающее значение в синергетических исследованиях. Работы Т. по теории катастроф издавались также и в *карманной* серии, что позволило ей стать в 1970-х одной из распространенных теорий в массовом сознании. Появлялись работы, в которых декларировалась эффективность применения теории катастроф: она использовалась в боевых системах, биологии, геологии, лингвистике, медицине, психологии, судостроении, физике и экономике. Также при помощи методов теории катастроф проводились исследования *моделирования деятельности мозга и психических расстройств, восстаний заключенных в тюрьмах, поведения биржевых игроков, влияния алкоголя на водителей транспортных средств, политики цензуры по отношению к эротической литературе* (В.И.Арнольд, *Теория катастроф*). Т. в 1970-х обнаружил, что представления одного из лидеров биологических наук того времени К.Х.Уоддингтона о структурной устойчивости биологических структур и эпигенетике (направления в биологии, изучающего причинные взаимодействия между генами и продуктами, образующими фенотип) хорошо укладываются в разработанную им топологическую теорию. Т. при этом исходил из представления о том, что морфогенетические процессы возможно в определенной степени понять независимо от свойств субстрата форм и природы действующих сил. В трудах симпозиума Международного общества биологических наук по теоретической биологии под редакцией К.Х.Уоддингтона (*На пути к теоретической биологии. 1. Пролегомены*, 1970) Т. сформулировал свой подход в самом общем виде: *При анализе любого естественного процесса сначала приходится вычленять те части области, в которых процесс обладает структурной устойчивостью *креоды* процесса /канализированные траектории, притягивающие ближайшие траектории С.С./, островки детерминизма, разделенные зонами, где процесс не детерминирован или структурно неустойчив. Вводя динамические модели, мы пытаемся затем разложить каждый креод на *элементарные креоды*, связанные с тем, что я называю *элементарными катастрофами*, после чего объединяем эти элементарные креоды в глобальную устойчивую фигуру под действием некой присущей динамической системе сингулярности *организующего центра*. Что касается организации различающихся между собой креодов, то эта проблема представляется более сложной, поскольку она в принципе не детерминирована. Среди всех возможных конфигураций различных креодов одни более устойчивы, чем другие: это те креоды, которые являются наиболее *важными*. Эта трудная проблема по существу сравнима с расшифровкой текста на незнакомом языке*. По мнению Т., современная биология интерпретирует естественный отбор как *некий исключительный принцип deus ex machina /*Бог из машины* C.C.I всех биологических явлений*, однако ее ошибка состоит в том, что она при этом *рассматривает организм (или вид) как некий несводимый функциональный элемент. На самом деле устойчивость организма или вида сама зиждется на конкуренции между *полями*, между еще более простыми *архетипами*, борьба которых порождает структурно устойчивую геометрическую конфигурацию, обеспечивающую регуляцию, гомеостаз обмена веществ и устойчивость размножения. Именно анализируя эти подчиненные, более глубоко скрытые структуры, мы сможем лучше понять механизмы, определяющие морфогенез организма и эволюцию вида. *Борьба* происходит не только между организмами, но также в каждый момент в любой точке организма*. В книге *Стабильность структур и морфогенез...* Т. продекларировал также и философские аспекты своего подхода к проблеме морфогенеза. Он полагал, что с *эпистемологической точки зрения именно геометрическое наступление на проблемы морфогенеза не только оправданно, но, возможно, даже необходимо. Провозгласить, что живое су щество является глобальной структурой, это значит только констатировать очевидный факт и не значит принимать виталистическую философию: в виталистической метафизике как раз неприемлемым оказывается объяснение локальных феноменов через глобальные структуры. Следовательно, биолог должен с самого начала постулировать существование локального детерминизма, чтобы объяснить все частичные микрофеномены в живом существе, а затем попытаться интегрировать все локальные детерминизмы в согласованную устойчивую глобальную структуру. С этих позиций фундаментальная проблема биологии становится топологической, поскольку топология есть... математическая дисциплина, которая занимается переходом локального в глобальное. Доведя этот тезис до предела, мы могли бы рассматривать все проявления живого как манифестации геометрического объекта, поля жизни (champ vital), аналогичного гравитационному или электромагнитному полям; тогда живые существа становились бы частицами или структурно устойчивыми характеристиками этого поля, а феномены симбиоза, хищничества, паразитизма, сексуальности и др. являлиcь бы взаимодействиями и соединениями этих частиц. В таком случае первоочередной задачей становится геометрическое описание этого поля, определение его формальных свойств и законов его эволюции, тогда как вопрос о предельной природе этого поля может ли оно быть объяснимо в терминах известных полей или инертной материи остается чисто метафизическим*. Несмотря на всю абстрактность работ Т. с точки зрения биологов-исследователей, он широко цитировался в Индексе научных цитат: книга *Стабильность структур и морфогенез...* в 1981-1982 выдержала цитирование в индексе SCI 69 раз, в индексе SSCI 65 раз; в том числе в журналах биологических наук 7 и 10 раз. О дальнейших перспективах теории катастроф в книге *Теория катастроф: ее прошлое состояние и будущие перспективы* сам Т. писал, что в *философском, метафизическом плане теория катастроф не может принести ответа на великие проблемы, волнующие человека. Но она поощряет диалектическое, гераклитовское видение Вселенной, видение мира как театра непрерывной борьбы между *логосами*, между архетипами. Теория катастроф приводит нас к глубоко политеистическому взгляду: во всем следует различать руку Богов. И здесь, быть может, теория катастроф, найдет неизбежные пределы своей применимости. Она разделит, быть может, участь психоанализа. Нет сомнения, что основные психологические открытия Фрейда верны. И все же знание этих фактов принесло мало практической пользы (при лечении психических заболеваний). Как герой *Илиады* не мог противостоять воле бога, скажем Посейдона, не опираясь на мощь другого божества, скажем Афины, так и мы не можем ограничить действие архетипа, не противопоставляя ему архетипа-антагониста в борьбе с неопределенным исходом. Те самые причины, которые нам позволяют располагать возможностями действовать в одних случаях, осуждают нас на бессилие в других. Быть может, удастся доказать неизбежность некоторых катастроф, например болезней или смерти. Познание не обязательно будет обещанием успеха или выживания: но может вести также к уверенности в нашем поражении, нашем конце*. Свои философско-поэтические декларации Т. обычно выдерживает в таком стиле, что, как писал его коллега К.Зиман, смысл его слов *становится понятным лишь после того, как вставишь 99 своих строк между каждыми двумя строками Тома*. Т. также отличается широтой интересов и в других направлениях: известна, например, его работа *Топология и лингвистика*.

Смотреть больше слов в «Истории философии»

ТОТАЛЬНОСТЬ И БЕСКОНЕЧНОЕ. ЭССЕ НА ТЕМУ ЭКСТЕРИОРНОСТИ →← ТОЛКОВАНИЕ СНОВИДЕНИЙ

T: 151